Петрарка Франческо

Итальянский мыслитель, поэт

Петрарка Франческо

Родился: 20.07.1304 г. Умер: 17 — 19.07.1374 г.

ДОМИНАНТА ОРИГИНАЛЬНОСТИ:

  • Авось меня как-нибудь потерпят среди живых, а когда я покину землю, мои писания, может быть, выйдут наружу и покажут, что я был учеником истины… И кто знает, не я или сам с моей негодующей и не боящейся призраков душой проложу путь имеющим волю идти вперед?
  • Я — пока еще один из многих, хоть и неотступно стараюсь всеми силами стать одним из немногих.
  • Мне достает заботы об одной своей душе; о, если б меня хватило хоть на это.
  • Не хочу вождя, который бы меня связывал или стеснял: вождь вождем, но пусть при мне останутся и глаза, и свое мнение, и свобода; пусть мне не мешают ни идти, куда хочу, ни оставлять кое-что без внимания, ни пытаться достичь недостижимого; пусть разрешат ходить и по кратчайшей и — если хватит терпения — по более ровной дороге, и спешить и медлить, и отклоняться с пути и возвращаться назад.
  • Кажется, один я, или по крайней мере первым во всей Италии, я изменил стиль отцов в наших краях, стиль изнежен­ный и расслабленный, вернув ему мужество и крепость.

Мысли

Жизнь человеческая на земле не просто воинское служение а бой.

    Если даже желудок одного  и того же человека не всегда просит одной и той же пищи, более ум не должен всегда питаться одним и тем же стилем.

      У всех одно правило: гнушаются читать что бы то ни было, если хоть раз в жизни видели автора.

        Личное присутствие вредит славе.

          От великих, чтимых и наученных опытом жизни людей мы знаем, что красиво говорить доступно немногим, а жить доброй жизнью — всем, и однако большинство людей к первому льнет, второго избегает; таково свойство человеческой природы — браться за сложное и жаднее всего тя­нуться за тем, что труднее всего достать.

            Пусть пройдет еще десять тысяч лет и к векам прибавятся века — ни когда не будет довольно славить добродетель, никогда не хватит настав­лений любить Бога и ненавидеть сластолюбие, никогда для глубоких умов не закроется путь к открытию нового.
              Удивительно, но создания некрасивых людей могут быть красивыми.
              Фидии и Апеллесе нигде не читаем как о красивых людях, но от одного сохранились остатки его блестящих произведений, о другом до нас дошла слава.

                Я понял, что не только людям, но и писаниям выдающаяся форма иногда вредит и надо во всех вещах стремиться к умеренности.

                  Если судьба и бывает к кому-то дружественной, то только для того, чтобы потом по-свойски обмануть. Она всегда возносит только для того, чтобы больней было падение. Впрочем, веселиться от удачи — лишь одно из человеческих заблуждений, которым нет числа.

                  Советую прочитать:  Бальтасар Грасиан

                    Часто зло известнее добра, и страшный ураган знаменитее ясной погоды.

                      Природа установила неопределенный конец жизни, чтобы всегда вери­лось в настоящее и ближайшее будущее.

                        Ни грамматика, ни какое бы то ни было что-то другое из семи свободных искусств не достойны того, чтобы благородный ум состарился в заня­тиях ими: они путь, не цель.
                        Я часто убеждался в том, что простое слово благотворно действует на множество людей и не автор слова, а само оно приводит в движение души, скрыто проявляя свою силу.

                          Часто многим сила стыда приносила то, чего не давала сила духа, часто зрители больше способствуют преодолению бездействия, чем доблесть.

                          Когда-то я думал, что без женской близости мне не обойтись, а теперь я ее боюсь хуже смерти, и хоть меня часто тревожат самые злые искуше­ния, но едва вспомню, что такое женщина, все искушения тут же исчеза­ют, и ко мне возвращаются мои свобода и покой.

                            Чтить сильных — дешевая услуга, настоящее величие души — оказывать помощь слабым.

                              Любовь великолепно умеет убеждать.

                              Убогие и темные люди почти все делают в тайне — для счастливых нет укрытия, нет умолчания.

                              Нехватка придает достоинства вещам: будь земля на каждом шагу усе­яна жемчугом — его начнут топтать, как гальку; будь фениксов что голу­бей, — погибнет слава редкостной птицы; покрой бальзамовое дерево все горные склоны — бальзам станет плебейской жидкостью; у всех вещей с увеличением числа и массы настолько же падает цена. И наоборот, от нехватки самые низменные вещи бывали драгоценными: так среди жаж­дущих песков Ливии чуточка влаги в руках римского полководца вызыва­ла всеобщую зависть; так при осаде Казилина в цене было безобразное животное, крыса; так — что уже превосходит всякий род безобразия -подлейшие люди часто расцветали из-за одного отсутствия мужей; приме­ров не привожу, потому что перо отказывается выводить гадкие имена, да и нужны ли примеры?

                                Носители громкого имени философов либо с надменным высокоумием разыскивают причины вещей, гнушаясь знанием того, что есть Бог, тво­рец всех вещей, либо в своих речах расписывают добродетель, а в своей жизни разрушают её.

                                Разве не любопытно: кто предпочтет иметь изображение красивого врага, а не неказистого друга?

                                  Против напора судьбы служит щитом мужество, боязливых можно счи­тать безоружными, чем больше страха, тем больше опасности; бегущих судьба теснит, лежащих топчет, стоящих не может растоптать…

                                  Советую прочитать:  Ал-Ансари ал-Харави, Абу Исмаил Абдалах б.Мухаммад

                                    Для человека нет ничего естественней труда, человек рожден для него, как птица для полета и рыба для плавания.

                                      Многое несет с собой новый день, никакой поворот судьбы не вечен, помощь часто приходит с неожиданной стороны, отчаяться никогда не поздно, избавление нередко бывает неожиданным.

                                        Почти всегда мудрость и сила ходят врозь: та прозябает, когда эта цветет, а когда та пробуждается, эта увядает, — иначе человеческие начи­нания были бы удачливей, исход предпринятого благоприятней, а пока что, увы, человек только тогда обычно начинает знать, когда перестает мочь.

                                          В чем сначала был расточительным, потом щедрым, в том хочу стать бережливым, скупым, скаредным. Пора учит, нужда тонит, нет места шуткам; поверьте мне, нас сломит и опрокинет в самом разгаре наших трудов, если мы не проснемся и не воспротивимся: если не восстанем, собрав все силы души, то будем раздавлены.

                                            Насколько у воспитателей души больше заслуг перед нами, чем у воспитателей тела, поймет всякий, умеющий назначить тому и другому справедливую цену и признающий, что первое — бессмертный, второе — шаткий и временный дар.

                                              Я оплакиваю всеобщую участь, видя, как постыдным искусствам до­стаются награды благородных…

                                                Умелое мастерство скрывает промахи, неопытность их вскрывает. Дайте неисправного коня умелому и опытному всаднику — недостатки скрадутся, посадите неопытного — все выступят наружу; поручите неправое дело незаурядному защитнику — он выгородит его несправедливость в цветис­той речи, выведите на трибуну неумелого стряпчего — заодно с беспомощ­ностью оратора объявится неправота дела.

                                                  Нет ничего настолько исправного, чтобы в нем не было ошибок.

                                                    Можно занимать у другого ум, занимать блеск, но удерживаться от повторения слов: первое подобие скрыто, второе выпирает наружу; пер­вое делает нас поэтами, второе обезьянами.

                                                      Всякий умирающий  старик, потому что для каждого конец жизни —    его старость; но мало кто умирает созревшим, никто — много пожившим, кроме разве тех, кто убедился, что нет никакой разницы между кратчай­шим и самым долгим, однако тоже конечным временем.

                                                        В делах человеческих нет ничего совершенного, нет смертного, которо­го самый робкий критик не нашел бы за что потрепать.

                                                          За свою жизнь я убедился, что всего больше и всего незаметней отни­мают время разговоры с друзьями; друзья — великие грабители времени…

                                                            Не терпеть нужды и не иметь излишка, не командовать другими и не быть в подчинении — вот моя цель.

                                                              Раз нельзя быть внешне тем, чем хочешь быть, стань внутренне таким, каким должен стать.


                                                                Новые статьи: